Не зря так хорошо подвернулась эта маленькая биография Цон-Цу Дун, основательницы джедайского театра. Мне от неё прям подарок поступил в виде билета на вечер традиционных японских танцев "нихон-буё". Приезжали три мастера трёх школ из пяти самых старых в Японии: Нишикава, Фуджима и Ханаяги. Во второй части концерта была сценка театра Кабуки. Всё как положено: «дзё-ха-кю»: "введение, разрушение, внезапный поворот" – очень странные для европейского уха звуки инструментов, движения танцоров имеют мало общего с европейским пониманием танца, плюс соответствующие костюмы и время от времени издаваемые возгласы, как в школе единоборств. Луна и ветер в одном движении веера В общем, полный восторг! А ведь ничего этого не было бы в моей жизни без "Звёздных войн" Вечером посмотрю, получились ли хоть какие-нибудь фотографии.
Только сегодня узнал, что Табуреткина погнали из армии и поставили Шойгу. Какая хорошая новость! Важно ещё выкорчевать из финуправления этих чудовищных баб, приятных для бывшего во всех отношениях. Но за этим дело не станет, на таких ресурсах чужих не держат.
Слушаю сейчас аудиокнигу Лукьяненко"Лабиринт отражений". До этого у автора читал "Рыцари Сорока островов" и слушал "Черновик" и "Чистовик". Вроде бы сожет этого "Лабиринта..." достаточно интересный, но уже с первых глав видно/слышно: "и очаг, и котелок, и огонь были нарисованы на куске старого холста". Возможно, Лукьяненко был первым исследователем виртуальности (в широком понимании – как бегство от действительности), но сейчас это уже сильно приелось. У Лукьяненко приелось именно потому, что нет никаких указателей автора на то, что, по его мнению, нужно делать с настоящим, которое всё так же грозно нависает над каждым человеком XXI века, как это было в докомпьютерные периоды. Понятно, что "дурень думкой богатеет", но не до такой же степени... А то напоминает, как маленький Рэдрик Шухарт сосал пластмассовые пуговицы с кофты матери и расстраивался, почему они не настоящие конфеты, но на следующий день снова обманывался, снова облизывал пуговицы и снова расстраивался.
Тупо сижу на работе и тупо смотрю в монитор. Не пошёл на японский. Не сделал минимум из запланированного, пока шефиня болеет. Завтра ни свет ни заря нужно вставать в поликлинику. А я вместо того, чтобы двигать в сторону дома, не двигаю ничем, кроме пальцев по клавиатуре, чувствую лёгкую усталость, лёгкое пятничное отупение – и более ничего. Не представляю, как завтра встану... Но это будет завтра. Большего лентяя не рождала земля. А Vizas_Marr ещё что-то там про диплом пишет. Вот когда отпишешь все дипломы, отпашешь все поля чудес – тогда получаешь краткий миг сатори. Но потом тебя снова куда-то зовут, и ты снова идёшь. А хочется настоящей жизни. Вот потому-то идёшь
"И опять на вокзал, и опять к поездам, и опять проводник выдаст бельё и чай" (с) В. Цой
ОМГ, всего третий день информации о возможном появлении Эп. VII в 2015 году, а в среде любителей "ЗВ" происходит такое, как в сказке "Золочёные лбы" при появлении царицы, царевны и маменьки царя в окрашенном виде на балконе: "А уж как царску фамилию признали, так город-от повернулся".
А меня больше всего радует, что люди говорят о 2015-м не применительно к мировой войне и прочему падению Земли на небесную ось, а о "Звёздных войнах".
Вспомнилось, как мой дедушка, рассказывая о немецком концлагере, говорил: "Я даже удивлялся: да люди ли это?" В том-то и ужас, что люди.
Увидел у Dotosha Пишет Chardon: Прошу перепост Я крайне редко делаю перепосты. Но сейчас я в таком шоке, что просто не могу пройти мимо. Это уже совершенно за гранью добра и зла, настолько это бесчеловечно и жестоко. Я считаю, об этом нужно знать и говорить. И уже ничему не удивляться...
Оригинал взят у в Два конкретных вопроса к руководству радио "Маяк" у меня к руководству радио Маяк два очень конкретных вопроса, и оба я прошу читателей поддержать перепостами. Почему вы не уволили ваших ведущих немедленно, а лишь закрыли передачу? Они не просто профнепригодны, они социопатичны и ущербны. И второй - почему на вашей официальной странице в фейсбуке, невзирая на коменты разъяренных слушателей, до сих пор нет ни одного извинения? Почему там до сих пор висят стебные картинки с непрерывно веселящимися сотрудниками? Ну и риторический - почему не уволился директор Маяка до сих пор? Ясно, что это место задницу греет, но на всю жизнь ведь клеймо. Друзья, я не хочу вам портить настроение, поэтому не читайте, если не хотите. просто там новое явление обозначилось в нашей российской жизни и мы с ним еще наплачемся. Хотя я считаю, что читать НАДО ВСЕМ. Хотя бы потому, что наши души еще отличают, что такое хорошо, что такое плохо.
Пожалуйста, перепосты, редко прошу. Я когда-то там давала интервью, полгода назад, и невменяемых не заметила. Жалко будет, что тройка циников и идиотов надолго уничтожила старый авторитетный эфир. Я пробегала глазами ссылки последние два дня, и думала - ну, преувеличивают, так не бывает. Так вот - преуменьшают.
Матери страдающих муковисцидозом малышей подают в суд на радиоведущих «Маяка», которые в прямом эфире целый час жестоко высмеивали маленьких больных и «прикольные» симптомы их смертельного недуга
Иногда, когда меня посещают сомнения, стоит ли так уж вдохновенно погружаться в мир "ЗВ" и писать – для кого? для чего? – я вспоминаю, что Лао-цзы означает "Старый ребёнок", и свою книгу о Пути и Славе он написал для одного-единственного читателя – для начальника пограничников. После чего неизвестно куда делся и неизвестно как умер.
А у меня читателей, по крайней мере, всегда больше одного. Большое вам всем спасибо, друзья!
Благодаря sinchronia увидел, что на просторах Сети есть очередной конкурс по "ЗВ". Краткие биографии своих "ЗВ"-персонажей. Прям представляю, как вернусь домой (сейчас бегу по очередным делам) и буду рассказывать о Дори Алу в кратенькой справке всего на 10 тыс. знаков.
И нет, не о Дори – а о самой родоначальнице школы "жёлтой нитки" мастере Цон-Цу Дун. Это фигура воистину легендарная!
читать дальшеПосвящаю моей сестре с благодарностью за то, что однажды она решила прийти ко мне на помощь – и жизнь стала намного лучше, чем была.
Там, высоко – нет никого Там так же одиноко, как и здесь Там, высоко – бег облаков К погасшей много лет назад звезде «Ария»
Голографическое изображение Чёрного Лорда давно погасло, а Император, не изменив позы, по-прежнему смотрел отсутствующим взглядом на пустую тарелку аппарата. Во время доклада Вейдера Император почти не слушал своего официального преемника. Тот что-то говорил о повстанческом Альянсе, о базах, о тайных сторонниках бунтовщиков… Но сам Кос Палпатин, Дарт Сидиус, владыка Галактической империи, видел реальную угрозу своей власти только в одном – в неумолимом беге времени. Он был мрачен, как сама Тёмная сторона Силы, и неподвижность его позы была сродни неодушевленности императорского кресла. Он действительно чувствовал себя нездоровым. Запас прочности почти исчерпан... Но не осознание конечности своего пребывания в видимом мире угнетало его, с этим он уже смирился. В конце концов, пребывание в невидимых не менее притягательно. А на Биссе готова целая батарея клонов, так что до невидимых ещё далеко, если трезво подумать. Почти смирился он и с тем, что главную тайну жизни – бесконечность – его учитель унёс с собой в Пустоту. Туда, откуда стараниями своего ученика больше не нашёл возврата. Да, он смирился бы, если бы... У него нет преемника. Он, Повелитель Силы, бессилен передать свои титанические знания, свой бесценный опыт, потому что в природе не существовало того, кто смог бы их воспринять. Сколько бы ни слушал он Пространство, как бы широко или густо ни раскидывал он сеть своего сверхвосприятия – в Галактике не было ни одного нового источника мидихлориан, пусть даже сколь угодно слабого. Ни одного. Он перестарался. Он все-таки нарушил равновесие в Силе – и Она, Единая и Неделимая, перестала дарить разумных своим блеском. Где, где взять ученика? Может быть, на самой границе населенных миров… Может быть… Не надо отчаиваться. Его учитель не отчаивался, а терпеливо ждал. Ждал отчаявшегося… Ждал меня. Император пошевелился, заскрипело кожаное кресло. Он ждал меня так, как велит обычай. Ждал у входа, ждал у начала, ждал у источника… Тю тэ та, тю тэ то, тю тэ до... Эти слова прошелестели в его мозгу, как пыльные сухие листья, хотя должны были рокотать басовой мощью великой тайны… Тюдо. Дряхлый Император задышливо задвигал кадыком, желая опереться на это знание, на ощущение непреодолимой Силы, многомерной и полновластной, – и покрылся потом бессилия. Он забыл. Забыл!.. Тюдо, тюдо… Что это значит?! Он пытался вспомнить, что значит это слово на древнем языке, который был ему больше чем родным, – и не смог. Находясь почти на грани паники, стал на ощупь пробираться назад по времени, мучительно напрягаясь, чтобы восстановить осязание знания. Что привело его к встрече с учителем? Но вместо привычного ясного и точного образа (образы, которыми он мыслил, всегда были ясными и точными), вдруг обнаружил полную пустоту. Тупик. Его, Владыку Пустоты, бросило в холод. Неужели это – с ним? Немощь, бессилие, усталость… Атрофия. Сила больше не хочет питать его… Но тут же разошлись круги по темной воде, и он вспомнил. Он покатал воспоминание внутри себя, как шар-индикатор, чтобы крепче притянуть прошлое к себе.
Николай Фёдоров, основоположник течения "космизма", писал: "Человеку будут доступны все небесные пространства, все небесные миры только тогда, когда он будет воссоздавать себя из самых первоначальных веществ, атомов, молекул, потому что тогда только он будет способен жить во всех средах, принимать всякие формы".
И из Клайва Льюиса: "Она утолила желание сердца, ваша ведьма. Словно богиня, она будет обладать неистощимой силой и вечной жизнью. Но что есть вечная жизнь для этого сердца? Это лишь вечные беды, и она уже чувствует это. Каждый получает, что хочет, но не каждый радуется этому. - Я... я сам чуть не съел одно, - сказал Дигори. - Я бы тогда тоже... - Да, дитя мое. Плод непременно дает бессмертие и силу, но никогда не дает счастья, если его сорвали по собственной воле… Ведь колдунья еще что-то уговаривала тебя сделать, правда? - Да, Аслан. Она подбивала меня взять яблоко для мамы. - И оно бы исцелило ее, только ни ты, ни она не были бы этому рады. Пришел бы день, когда вы оба вспомнили бы об этом яблоке и сказали, что лучше бы твоей маме было умереть, чем получить такое исцеление".
Как же своевременно получил по рукам Адам, когда съел только плод с дерева познания Добра и Зла и не успел зажевать плодом с дерева Жизни! Бедный, бедный Кося...
Сначала мне казалось, что самая трагическая фигура "ЗВ" – это Люк, потому что не знал матери, имеет такого отца, а Лея - его сестра. Потом наибольшим страстотерпцем казался Энакин. Но теперь думаю, что это всё-таки Кося. Те двое спаслись, а этому нет спасения. Просто одно большое НЕТ во всей природе, во всём бескрайнем космосе.
Чудесная цитата из раннего варианта пролога к "Жуку в муравейнике":
– Но вы понимаете, что все тайное становится в конце концов явным? – сказал Горбовский. – Не обязательно, – сказал Странник небрежно. – Это – вопрос организации, и не более того. – А как насчет случайностей? – Горбовский почувствовал, что все продолжает разыгрывать бездарный спектакль, но он не умел отстроиться от дурацкой роли, которую сам же и выбрал. – Как насчет бутербродов, которые падают маслом вниз? Странник уже уходил. Он буркнул, не оборачиваясь: – Значит, сделаем так, чтобы бутерброды не падали... Или вообще обойдемся без бутербродов, – добавил он уже на пороге. С тех пор прошло сорок лет.
Огромный неудобочитаемый текст без иллюстраций редактор обычно называет бревном, а готовый к отгрузке в типографию продукт – кирпичом. Кирпичи эти все разные по весу, да и брёвна (+ "Антон Эго", сидящий на них верхом) тоже не одинаковые.
Очень хорошо о тяжёлой подённой работе сказано у Короленко, в моём любимом "Сне Макара": "Он прибавил тринадцать тысяч жердей? Пусть так! Пусть он нарубил только шестнадцать тысяч. А разве этого мало? И, притом, две тысячи он рубил, когда у него была больна первая его жена... И у него было тяжело на сердце, и он хотел сидеть у своей старухи, а нужда его гнала в тайгу... И в тайге он плакал, и слезы мерзли у него на ресницах, и от горя холод проникал до самого сердца... А он рубил! А после баба умерла. Ее надо было хоронить, а у него не было денег. И он нанялся рубить дрова, чтобы заплатить за женин дом на том свете... А купец увидел, что ему нужда, и дал только по десяти копеек... И старуха лежала одна в нетопленой мерзлой избе, а он опять рубил и плакал. Он полагал, что эти возы надо считать впятеро и даже более. У старого Тойона показались на глазах слезы, и Макар увидел, что чашки весов колыхнулись, и деревянная приподнялась, а золотая опустилась".
Вчера был на выставке "Япономания". Какие там были замечательные чашки! Из моих фотографий единственная более или менее получившаяся – вот этот арбуз, разрезанный в форме хризантемы:
читать дальше Old-D, моему незаменимому проводнику в мире «ЗВ», который, как мне кажется, работает над моими текстами больше, чем я.
I.
И наши отцы никогда не солгут нам, Они не умеют лгать – Как волк не умеет есть мясо, Как птицы не умеют летать. Б. Г.
Золотой Свет был моим самым дорогим сокровищем. Сразу оговорюсь, что человек я скрытный, и ему это сразу не понравилось, а мне всегда было в радость то, что не нравилось ему. Он хотел убедить всех в своей безграничности. Я же – с упорством, быть может, достойным лучшего применения (но по его воле у моего упорства на первых порах не было иного применения, кроме как точить камень его самонадеянности), хотел пробить брешь в своей тюрьме. Вероятно, тот, кто услышал бы такие мысли, сказал бы, что желание досадить учителю превратилась у меня в манию, а маньяк – свидетель ненадёжный и подозрительный, и признаниям его грош цена. Я и не собираюсь оправдываться. Я даже не надеюсь, что увижу, как рухнет эта груда камней, претенциозно называемая Храмом. А впрочем – надеюсь.
Золотой Свет был моим сокровищем с самого начала. Нужно было только протянуть руку, и чем ближе держишь её к глазам, тем лучше. Сжимаешь кулак – и свет там, в руке. Разжимаешь – и он снова золотит всё кругом. Это первое, чему я научился в жизни, и с этого момента я начал себя сознавать. Золотистую штору, конечно, меняли, но всегда на точно такую же. Это был мой приказ. Даже когда я перестал спать в детской кроватке, и в моей комнате убрали перегородки. Даже когда я вырос и перестал играть с лучами света. Но по-прежнему первое, что я видел, просыпаясь, был Золотой Свет. Вторым моим сокровищем, глубоким и тайным, был отец. Хотя он жил у всех на виду – но это не отменяло его тайны. Сначала я увидел его на портрете в обеденном зале и только значительно позже – живым, настоящим. Я сразу понял, что это мой отец, а я – его сын и наследник. Однажды он сам пришёл ко мне и улыбнулся, как будто мы с ним были давно знакомы. Я предчувствовал, что когда-нибудь это случится, и услышал именно то, что ожидал. Он сказал: «Ну, что, пойдём, я тебе всё покажу». Он показал мне то крыло дома, где была моя детская комната. Потому что дворец – мой дом, наш дом – был огромный, и за день узнать его было невозможно. Так мы стали дружить. Он один был мне равен – один на всей планете.
От отца я узнал много интересных вещей. Он, конечно, тогда не считал меня равным себе, но это меня не обижало, потому что он любил меня, и я понимал, кто он, а кто я. Я был ещё очень маленьким мальчиком, я это прекрасно знал. Отец был самым высоким из взрослых, и самым сильным, и самым умным, конечно. Так мне тогда казалось. И даже сейчас я не вспоминаю о тех своих чувствах свысока, хотя смотрю с высоты лет и отчётливо осознаю, что он никогда не был ни самым высоким, ни самым сильным. Просто он был мой отец и любил меня, как никто другой. Любил так, как ему было дано. А матери у меня не было. Со мной отец говорил пусть и не на равных, но почти как со своим премьер-министром. Поскольку я не шумел и не капризничал, он скоро убедился в том, что нет нужды выгонять меня из кабинета или из приёмной, когда к нему приходят с визитами или по делам. И все эти важные взрослые здоровались и со мной тоже. В то время нянек, к большой моей радости, уже прогнали. Вместо них появился камердинер и приходили учителя. Отец тоже занимался со мной. Он был изумительным рассказчиком. А я был способным учеником. Мои способности всегда были со мной, даже когда я о них не знал. Учёба давалась мне легко. Ещё я очень любил всякие головоломки – и разгадывать, и придумывать. Когда мне было лет шесть, я пристрастился к собиранию ключей и подбирал их ко всем дверям в нашем дворце. Неважно, были ли это замки электронные, кодовые или у них были скважины для железяк с бородками – при виде чего-то закрытого на замок у меня появлялось чувство охотника, напавшего на след. Как-то раз, увидев фильм о взломщике сейфов, я начал втайне мечтать о такой карьере, понарошку. Конечно, я догадывался, что стану правителем, потому что так должно быть, и я знал, что это правильно. Я любил, чтобы всё было, как всегда, и ничего не менялось. Но мысли о тёмных подвалах или фальшивых стенах, за которыми скрываются сейфы с неподбираемыми кодами – это были лучшие сказки, которые я сочинял для себя сам. Однажды во сне я придумал одно запорное устройство, а наутро забыл его принцип. Как же долго и мучительно-сладко я восстанавливал в памяти все подробности моего изобретения! Отец тоже был похож на сейф – самый лучший, самый надёжный. Вспоминая о случившемся, теперь я понимаю: вся беда в том, что я слишком сильно любил отца. Возможно, сильнее, чем он того заслуживал, но мне не хотелось бы умалять его образ даже теперь. Ведь я остался один, совсем один, и потерял всё, кроме памяти. Я слишком редко имел возможность видеть его и говорить с ним, а мне это было необходимо. Я и сейчас говорю с ним. Слушаю голос крови.
А потом всё изменилось. Мы должны были покинуть наш дом. Потеря была ужасна. У меня и сейчас дрожат губы, когда я вспоминаю, как мы собирались, а слуги, паковавшие вещи, под безразличием вышколенных морд скрывали гнусное хихиканье. Ненавижу чернь – не меньше, чем перемены. Но события – наше бытие, говоря их словами – они ведь ходят кругообразно и волнообразно. Тогда я не знал, что мне предстоит гораздо более серьёзное испытание переменами. Однако, получив закалку первого раза, во второй я уже не мучился так сильно, хотя этот второй раз был куда более потрясающим, чем смена нашей резиденции правителя на скромное поместье в провинции. Несколько недель (которые показались мне годами – ведь в детстве время течёт намного медленнее) отец так глубоко переживал своё унижение, что не выходил к обеду, не ходил гулять, не читал сообщений, никого не принимал. Экономка по своему почину, о котором её никто не просил, заявила, что мне нужно ходить в школу, как всем обычным детям. Подумать только – как всем обычным детям! И вот в то утро, когда она собирала мой рюкзак, я не смог сдержать слёз, которым всё это время не давал воли. Тут вошёл отец и спросил, в чём дело. Глупая баба, притворно улыбаясь, сообщила, что записала меня в школу, и вообще – воспользовалась случаем, чтобы набить себе цену. – Не надо его никуда отправлять, – заявил отец. – Я всё решу сам.
Незадолго до краха карьеры моего отца мы с ним смотрели фильм о джедаях, и он спросил, не хотел бы я стать одним из них. Я даже рассмеялся – подумал, что он разыгрывает меня. Отцу очень нравилась моя рассудительность и умение себя вести, я это знал. Но он очень серьёзно сказал, что джедаи – это не сказка, а живые существа из плоти и крови. Рассказал об их Храме и о том, как могущественна и неодолима Сила, которой они поклоняются. То есть не поклоняются – это простые смертные могут чему-то поклоняться, а они при желании просто вбирают в себя всю энергию мира. «Всё равно как нам выпить стакан воды, если хочется пить, – так пояснил отец. – Впитать мощь всего живого вокруг. Во всей вселенной нет более могущественного существа, чем джедай. И если джедай твой враг, самое разумное – поскорее умереть. Магия джедая необорима, а воля несокрушима. И ничего-то с этим поделать нельзя»
А потом появился он. В тот чёрный день ничего не предвещало несчастья. Отец оправился от своей катастрофы, снова стал самим собой. К нам приходили гости. Угроза школы, хотя и висела надо мной, не выходила из тени вероятностей. Помню так ясно, как сейчас: я играл с конструктором, и вдруг он позвал меня к себе – я всегда чувствовал, когда он зовёт меня. Я пришёл к нему в кабинет. Он был не один. – А это мой Натик, – сказал отец, обнимая меня и прижимая к себе. Я немного обиделся, что он назвал меня домашним именем перед посторонним (гости отца обычно звали меня «господин Крионойс Телосис» или «сэр Ксанатос»). Но, конечно же, я не подал виду, а вежливо поздоровался с незнакомцем. Это был джедай.
Он посмотрел мне прямо в глаза. Как будто посветил фонариком в замочную скважину. В ту же секунду я почувствовал, что ни за что не открою ему своего сердца. Ни за что. Это был чужой человек, от присутствия которого могло быть только плохо. У него были яркие голубые глаза, длинные-длинные волосы и разбитый нос. Такие люди меняют всё, к чему прикоснутся. Им достаточно дунуть, чтобы мир рухнул, как карточный домик. Я это знал так же хорошо, как своё имя. Когда я вошёл, он сидел, а когда я сказал слова приветствия, он встал – а был он такой высокий, что мне пришлось чуть ли не запрокинуть голову, чтобы следить за ним. Но потом он опустился на корточки и положил мне руки на плечи. – Так значит, тебя зовут Нат? – Ксанатос Крионойс Телосис, – поправил я. Он почему-то засмеялся. Засмеялся и отец, который знал, что я не люблю, когда надо мной смеются. – А меня зовут Квай-Гон Джинн. Я рыцарь-джедай. Ты можешь звать меня мастер Джинн. Знаешь, кто такие джедаи? – Знаю, – ответил я. – Они живут в столице, в своём Храме, и следят за порядком в галактике. – И ты, наверное, иногда играешь в джедаев со своими друзьями? – спросил он со скрытой насмешкой, как будто знал, что у меня нет друзей. Я вопросительно посмотрел на отца. Он, всегда такой гордый, высокий и сильный, доставал нашему незваному гостю только до плеча. Мне это тоже не понравилось. – Мастер Джинн утверждает, что нашёл бесценное сокровище на Телосе. И это сокровище – ты. Пока отец говорил это, джедай ухватил меня за руку, а когда я вскрикнул, он уже встал и показал отцу свой приборчик, которым больно уколол меня. – Я не ошибся, сэр, – сказал джедай с почтительностью. – Потенциал вашего сына в Силе очень высок. Я всё понял. Недаром нянька любила приговаривать, что непослушных детей отдают джедаям. И вот за мной пришли. От ужаса я забыл всё на свете. У меня даже язык примёрз к нёбу, так я испугался. – Но Нат мой единственный сын, и я его никому не отдам, – сразу же ответил отец. И ещё раз повторил: – Он у меня один. – А мы сейчас спросим у него, – усмехнулся джедай и снова сел на корточки. – Малыш, хочешь быть джедаем? Ты будешь самым сильным человеком во всей вселенной. Мы с тобой будем охранять нашу галактику, ты вырастешь и станешь самым-самым лучшим воином со световым мечом. Хочешь быть моим учеником? Он смотрел мне прямо в глаза, обнимая меня за плечи, и у меня в голове, как во сне, стали проступать картинки со всем тем, о чём он рассказывал. – Нет, – ответил я и, вырвавшись из его рук, спрятался за отца. Но и отец не смог защитить меня. Наоборот, ни с того ни сего он вдруг встал на его сторону. Начал уговаривать, потом стыдить. Если бы ненависть могла испепелять, Храм джедаев сгорел бы в ту же секунду...
Когда я ложился спать, отец пришёл, чтобы поговорить со мной. Он начал издалека – хотя ему не было нужды притворяться и так трусить передо мной. Впервые я почувствовал, что он совсем не такой сильный, каким был в моих мечтах, и что падение с большой высоты покалечило его. Но тем сильнее была моя любовь к нему. – Сынок, – сказал он наконец, – ты уже большой мальчик. Ты у меня очень умный, очень способный. Ты настоящий Телосис. И сейчас я хочу сказать тебе одну очень-очень важную вещь. Одну тайну! Это он прошептал мне уже прямо в ухо – как будто нас могли подслушать… Я сел на кровати, приготовившись отпираться или умолять, только бы он не отдавал меня тому. – Понимаешь, Нат, Сила джедаев не переходит по наследству, как титул или поместье. Это дар свыше, который сильнее крови. Дар, который сильнее всего. Вот почему дети джедаев – не родные их дети, а ученики, которых они собирают по всей галактике. – Я не хочу! Я не буду! – запротестовал я, но отец сел перед моей кроватью и посмотрел на меня снизу вверх, так умоляюще, что у меня сжалось сердце. – Когда ты только родился, сынок, я скрыл от всех, что ты чувствителен к Силе. Я думал, мне удастся самому подарить тебе… многое из того, что можно получить… когда ты Телосис… Не перебивай, а послушай. Я всё потерял. Сейчас я стал противником нынешнего правителя… Хотя у меня есть могущественные сторонники, не знаю, удастся ли мне снова подняться. Но если бы ты мне помог… Если бы ты выучился на джедая, а потом вернулся домой, Натик... Даже не для меня, для себя. Ты станешь сверхчеловеком, понимаешь? Будешь знать, кто что думает, одним взмахом руки, одним взглядом сможешь убить или исцелить… Ты станешь намного сильнее меня… и твоё могущество будет неоспоримо. Никто не встанет тебе поперёк дороги. Я понял его план и восхитился им – но в ту же секунду осознал свою слабость. Как я один могу тягаться с целым Орденом джедаев? Ведь я ещё такой маленький… – Отец, но они же меня превратят! Я перестану быть самим собой! Я стану одним из них и никогда, понимаете вы, никогда не вернусь на Телос! – Нат, но ты ведь уже такой взрослый душой! Я верю, что ты сможешь продержаться столько, сколько нужно. Я говорил с ним, и он сказал, что в Силе ты сильнее его. Запри нашу тайну глубоко-глубоко в сердце, и её никто не увидит. А если будет очень тяжело, позвони домой – и я сразу заберу тебя. Я узнавал, это можно. – Я не могу, отец. Я просто не могу! Я хочу жить дома. Я согласен ходить в школу. Я согласен делать всё, что вы прикажете. Только не отдавайте меня им! Отец выпрямился во весь рост. Лицо его стало хмурым и каким-то чужим. – Ладно, если ты не можешь… Нельзя принуждать к невозможному, это правда. Давай просто забудем об этом разговоре.
А наутро, когда прошла беспокойная ночь, полная тревог и отчаяния, за занавеской просиял Золотой Свет. Я протянул к нему руку, словно был тем мелким сопляком в кроватке, когда впервые схватил его и спрятал в кулаке. Мне было уже восемь лет, и я прекрасно понимал, что от судьбы не спрячешься. За завтраком отец делал вид, что между нами всё по-старому, но его разочарование тоже было не спрятать. А сам он не чувствовал моей решимости. Внутренне я усмехнулся: в самом деле, у меня есть эти способности – угадывать, кто что думает. Что ж, значит, я уже сейчас сильнее отца. Но как быть с тем, который сильнее меня? – Я готов отправиться в Храм джедаев в любое время, как вы прикажете, – сказал я, положив салфетку. Отец уже потерял надежду – а тут вдруг получилось так, как он задумал, и в его глазах просияла радость. Как он хвалил меня, как ласково обнимал и целовал… Но не было у него ни капли грусти о том, что мы расстанемся. Надолго, может быть, навсегда. Я простил ему это сразу. Когда отправляешься за Силой, чтобы взять Золотой Свет в свои руки, смешно размениваться на мелочи. Так думал я, чтобы себя подбодрить и почувствовать старше. Однако вся моя решимость пропала, как только появился тот. Мне было очень страшно рядом с ним. И всю дорогу от Телоса до Корусканта я проплакал от этого страха. Я предчувствовал, что миссия моя окажется невыполнимой. Хотя бы потому, что я не мог оставаться в покое, когда он улыбался мне. Он палил меня огнём этой улыбки, так что я почти терял контроль над своими чувствами. Взамен появлялись чужие, не мои: отец предал меня, бросил на произвол судьбы, его волнует только власть… Но мысль о том, что если я проговорюсь (а мне хотелось рассказать ему о моей тоске и выдать себя, лишь бы только свалить с души этот ужасный груз), я уже никогда не стану правителем моей планеты, никогда не вернусь в родной дом, в мой дворец – эта мысль придавала мне стойкости. Интуитивно я нашёл надёжный щит от обжигающего огня его глаз: улыбнулся ему. Тогда он отстал от моей души, и я смог перевести дух.
Увидел забавный тестик у lissa23. Уж очень понравилась рожица с улыбкой и с загогулиной на голове Ну, про "лёгок на подъём" – это сильно загнули. И про всё остальное тоже. Но сам этот гномик – очень даже прикольный.
Кстати, у Лиссы же День рождения! Жаль, что нельзя в её дневнике это как-то отметить... Лисса, если заглянёте сюда – мои поздравления и наилучшие пожелания!