Понравились мысли автора по поводу современной фантастики:
www.odnako.org/blogs/show_21821/
Слушаю сейчас аудиокнигу Лукьяненко"Лабиринт отражений". До этого у автора читал "Рыцари Сорока островов" и слушал "Черновик" и "Чистовик".
Вроде бы сожет этого "Лабиринта..." достаточно интересный, но уже с первых глав видно/слышно: "и очаг, и котелок, и огонь были нарисованы на куске старого холста".
Возможно, Лукьяненко был первым исследователем виртуальности (в широком понимании – как бегство от действительности), но сейчас это уже сильно приелось. У Лукьяненко приелось именно потому, что нет никаких указателей автора на то, что, по его мнению, нужно делать с настоящим, которое всё так же грозно нависает над каждым человеком XXI века, как это было в докомпьютерные периоды. Понятно, что "дурень думкой богатеет", но не до такой же степени... А то напоминает, как маленький Рэдрик Шухарт сосал пластмассовые пуговицы с кофты матери и расстраивался, почему они не настоящие конфеты, но на следующий день снова обманывался, снова облизывал пуговицы и снова расстраивался.
www.odnako.org/blogs/show_21821/
Слушаю сейчас аудиокнигу Лукьяненко"Лабиринт отражений". До этого у автора читал "Рыцари Сорока островов" и слушал "Черновик" и "Чистовик".
Вроде бы сожет этого "Лабиринта..." достаточно интересный, но уже с первых глав видно/слышно: "и очаг, и котелок, и огонь были нарисованы на куске старого холста".
Возможно, Лукьяненко был первым исследователем виртуальности (в широком понимании – как бегство от действительности), но сейчас это уже сильно приелось. У Лукьяненко приелось именно потому, что нет никаких указателей автора на то, что, по его мнению, нужно делать с настоящим, которое всё так же грозно нависает над каждым человеком XXI века, как это было в докомпьютерные периоды. Понятно, что "дурень думкой богатеет", но не до такой же степени... А то напоминает, как маленький Рэдрик Шухарт сосал пластмассовые пуговицы с кофты матери и расстраивался, почему они не настоящие конфеты, но на следующий день снова обманывался, снова облизывал пуговицы и снова расстраивался.