Ещё хорошая цитата из того же источника:
"Из-за них всё. Парис – петушила голимый, на хрен он, маленький бздюк эту Елену Прекрасную-то притутулил? Ещё домой притащил. Ещё и Гектора впарил в подельники. Похищение человека, причём часть 4-я, ОПГ – с применением оружия и т.д., старт от пятёрки – как минимум. За это надо отвечать! А они видишь что раздули – целую историю.
– Гектор – вообще молодца, умница, красавелло, пацан что надо. И ведь из-за брата, въехал ногами в жир – а тот-то, ясно, из-за этой клюшки. Все войны – из-за дичи этой: глазками хлоп-хлоп! Ах, Парис, ах, принц – дичь, что с неё возьмёшь.
– Надо же как надолго пацаны закусились. Это ж подумать только, 12 лет воевать. Это ж просто песец какой дурдом, какая движуха-положуха. 12 лет рамсили, в три раза дольше, чем с немцами в Отечественную. Не представляю.
– А представь себе 12 лет общего…
– Дурдом, что сказать! Лучше уж строгого. 12 лет общего – это вилы!
– Были и столетние войны. И ещё была война Алой и Белой Роз – брякнул неожиданно Фунтик, тихий поселковый алкоголик, от которого вот уж никто не ожидал таких познаний. Пить месяцами, закусывая солью или стаканом воды – это по его части. А тут – на тебе, война Алой и Белой Роз…
– Ни хрена ты монстр!
– А чё ты хочешь? Херакнули сначала одного, потом замахорили другого – вот и понеслась кровная месть. Затянуло… То этот, Патрокл. То этот, как его, Менелай-Шменелай!
– Во Фунтик даёт! Тебе точно всё на пользу – память возвращается, и мыслишь связно…
– Интересно, а чем они тогда вмазывались?
– Да уж не перцем.
– Я слышал, викинги, когда высаживались на берег, сжигали корабли, раздевались до пояса, обнимались друг с другом, накатывали грибков – и в путь!
– Ну, я же говорю – монстр! Что ты там по ушам ездишь? Какие в те времена грибы?
– Мухоморы. А что ты лечишь, северный что ли? Что, северные получаешь за подколки?
– Рыба моя, усни уже сладким сном. Когда корабли бороздят, шлюпки отдыхают.
– Ты что, колпачков обкурился?
Лёха вдруг вспоминает про давний Безиков вопрос. Он, как Раскольников, видимо вёл свой внутренний монолог, и теперь, как бы в полусне, не обращаясь ни к кому, бормочет, увидев в троянском принце Парисе своё ожившее отражение:
– Любовь. Да и что там разберёшь про неё. Им легко говорить – иди, бейся за неё… А какой без неё смысл жизни? А с ней?
Хата слушает его, провалившись в какой-то вакуум – разом вдруг все замолчали".
Воистину.
"Из-за них всё. Парис – петушила голимый, на хрен он, маленький бздюк эту Елену Прекрасную-то притутулил? Ещё домой притащил. Ещё и Гектора впарил в подельники. Похищение человека, причём часть 4-я, ОПГ – с применением оружия и т.д., старт от пятёрки – как минимум. За это надо отвечать! А они видишь что раздули – целую историю.
– Гектор – вообще молодца, умница, красавелло, пацан что надо. И ведь из-за брата, въехал ногами в жир – а тот-то, ясно, из-за этой клюшки. Все войны – из-за дичи этой: глазками хлоп-хлоп! Ах, Парис, ах, принц – дичь, что с неё возьмёшь.
– Надо же как надолго пацаны закусились. Это ж подумать только, 12 лет воевать. Это ж просто песец какой дурдом, какая движуха-положуха. 12 лет рамсили, в три раза дольше, чем с немцами в Отечественную. Не представляю.
– А представь себе 12 лет общего…
– Дурдом, что сказать! Лучше уж строгого. 12 лет общего – это вилы!
– Были и столетние войны. И ещё была война Алой и Белой Роз – брякнул неожиданно Фунтик, тихий поселковый алкоголик, от которого вот уж никто не ожидал таких познаний. Пить месяцами, закусывая солью или стаканом воды – это по его части. А тут – на тебе, война Алой и Белой Роз…
– Ни хрена ты монстр!
– А чё ты хочешь? Херакнули сначала одного, потом замахорили другого – вот и понеслась кровная месть. Затянуло… То этот, Патрокл. То этот, как его, Менелай-Шменелай!
– Во Фунтик даёт! Тебе точно всё на пользу – память возвращается, и мыслишь связно…
– Интересно, а чем они тогда вмазывались?
– Да уж не перцем.
– Я слышал, викинги, когда высаживались на берег, сжигали корабли, раздевались до пояса, обнимались друг с другом, накатывали грибков – и в путь!
– Ну, я же говорю – монстр! Что ты там по ушам ездишь? Какие в те времена грибы?
– Мухоморы. А что ты лечишь, северный что ли? Что, северные получаешь за подколки?
– Рыба моя, усни уже сладким сном. Когда корабли бороздят, шлюпки отдыхают.
– Ты что, колпачков обкурился?
Лёха вдруг вспоминает про давний Безиков вопрос. Он, как Раскольников, видимо вёл свой внутренний монолог, и теперь, как бы в полусне, не обращаясь ни к кому, бормочет, увидев в троянском принце Парисе своё ожившее отражение:
– Любовь. Да и что там разберёшь про неё. Им легко говорить – иди, бейся за неё… А какой без неё смысл жизни? А с ней?
Хата слушает его, провалившись в какой-то вакуум – разом вдруг все замолчали".
Воистину.