Возвращайся домой
Фанфик
читать дальше***
Сияющий Кир нёс свои вещи в рюкзаке за спиной и в руках. Особой радостью был светел и Кэронд Тук-Кум. Надо же, это случилось с ним! У него появился ученик. Первенец.
– Кир Сеннар входит в мой дом, как любимый сын-в-Силе, – торжественно провозгласил Кэронд, входя в свою комнату, и рассмеялся вместе с мальчиком, а потом добавил формулу благословения: "Унното-отоко"!
На оссу эти слова означали "возвращайся домой".
– Перво-наперво активируем ещё один шкаф и кровать. Клади вещи на пол, сейчас будем всё расставлять и развешивать.
Юный падаван покосился на пустое место на стене. Раньше там явно висела какая-то картина.
– Видишь, я специально освободил место для твоих работ, – сказал Тук-Кум, заметив взгляд мальчика.
– Мои работы ещё недостаточно хороши, чтобы быть здесь…
– Почему же? Не надо себя недооценивать. Вот эти три подойдут в самый раз. Они очень украсят наш дом.
Старший джедай безошибочно развернул свитки со стихотворениями на оссу, которые и самому Киру казались лучшими:
Пути на небесах
Знает ветер,
Путь с небес на землю
Знает вода.
Красивые слова:
Солнечный ветер,
Звёздный дождь,
Лунная радуга.
Живи секундой.
Не бойся.
Люби – и делай, что хочешь.
– Помните, учитель, – мальчик произнёс это новое обращение к мастеру Тук-Куму с таким внутренним восторгом, что тот непроизвольно улыбнулся, – когда я их составлял, именно эти три, вы всякий раз говорили, что видите меня с косичкой?
– Это было хорошее предчувствие. Ну-ка, посмотри, на какой высоте и в какой последовательности их лучше расположить?
Они устанавливали мебель, передвигали ширмы, шутили и смеялись. Кэронд показывал мальчику, что где лежит. В четыре руки сделали из бумаги сложный многогранник и подвесили к светильнику.
Затем взрослый и маленький сели на циновку друг напротив друга под окном, и мальчик положил свои руки на ладони взрослого. Это была их первая совместная медитация для создания прочной духовной связи.
***
– Учитель, а помните, у вас на стене висела картина… Когда я ещё не был вашим падаваном… Где она сейчас?
– Хм. В странном месте в голову приходят странные мысли.
Они действительно находились в очень странном месте: в багажнике-инкубаторе для перевозки яиц птицы моэр. Это было единственный отсек с плюсовой температурой, куда команда не заглянула бы в любом случае. Потому что, как известно, скорлупа созревающих моэриных яиц выделяет летучие вещества, смертельно ядовитые практических для всех гуманоидных рас.
Для предосторожности джедаи пользовались дыхательными аппаратами с фильтрами, но токсины воздействовали и на кожу, так что время от времени учитель и ученик входили в короткий очищающий транс.
– Я подарил его Музею изобразительных искусств. Просто хотел, чтобы люди знали, что мы не только мечами машем. Особенно те, кто были нашими родителями.
Сказав это, Кэронд всмотрелся в лицо своего ученика. Они никогда не были похожи внешне, но здесь и сейчас, в свете красных ламп, рыжеватая многодневная щетина Кира казалась чёрной, а глубокие тени под глазами добавляли лет двадцать. Теперь они бы сошли за братьев-близнецов, если бы не косичка падавана на плече младшего.
– Учитель, я так благодарен... Благодарен Силе, что она подарила мне вас – отца, друга и самого талантливого мастера каллиграфии в галактике...
– Спасибо на добром слове, сынок. Сейчас «унното-отоко» было бы хорошо, правда? – усмехнулся мастер Тук-Кум, чтобы скрыть смущение. – Прямо за этой дверью.
– Да, хорошо бы...
На их головами послышался приглушённый шум.
– Если выберемся отсюда, малыш, я первым делом обрежу тебе косичку, – добавил Кэронд и провёл пальцем по потному лбу юноши, начертив иероглиф «Великая Сила».
– А вторым? – полюбопытствовал тот.
– Тихо! Ты чувствуешь?
– Левый поворот на планетарных.
Красные лампы погасли.
– Ситх, не хватало ещё, чтобы это корыто попало в аварию…
– Учитель, может, это просто лирическое отступление?
– Будем надеяться. Потому что нам отступать некуда, даже лирически.
– Думаю, Тот-Кому-Всегда-Больше-Всех-Надо вдруг решил проверить, почему здесь не работают камеры слежения, и запустил сканеры, – высказал предположение Кир. – Вот и всё.
– Твои бы слова да в самую Силу. Давай-ка будем потихоньку двигаться к выходу. Так или иначе, пора явить себя народу.
***
«Мне отступать некуда, учитель. Даже лирически. Буду ждать вас в Силе».
Эта их любимая фраза была последним словом, которое Кэронд услышал от своего ученика. Передача подавлялась глушилками, и прошёл только звук, без изображения. Но бой и смерть, которую принял Кир, Кэронд увидел – в своём сердце.
«Спасайся, кто может» – вот какие позывные были теперь на главной храмовой частоте, вместо вековечного, незыблемого «возвращайся домой».
Незыблемого… Это панно «Унното-отоко» – «возвращайся домой» – было написано им в ранней юности на тонком ломком листе белой бумаги именно как синоним благой вечности. Сначала панно висело в его комнате, а теперь находилось в корускантском Музее изобразительных искусств. Хорошо, что эта его любимая работа оказалась там, а не осталась в Храме. Значит, у неё есть шанс уцелеть для будущих поколений. Тьма всегда сменяется Светом, так уже было не раз, так и будет впредь.
В Храме он оставил своего младшего ученика. Казалось, там безопаснее...
Всё не таково, каким кажется.
«Лирическое отступление», – подумал Кэронд и представил два иероглифа: один означал поющую птицу, другой – приоткрытую дверь. Он столько раз бывал в опасных ситуациях, но только сейчас вдруг до дрожи в сердце ощутил, что же такое – жажда жизни. Жажда. Наверное, потому, что ему очень хотелось пить. Матовые шлемы штурмовиков сверху были похожи на огромный лоток инкубатора.
– Он где-то здесь, сэр, – сказал рядовой командиру с оранжевыми лычками, входя под арку, на которой лежал джедай.
– Где это «где-то»?
– В этом здании, сэр.
– В каком здании? В этой груде битых кирпичей? Долго возитесь, Зерек-Черек!
– Он... Они умеют быть невидимыми, сэр. Они же...
– Да знаю, знаю... Тогда вот что: вызовем огневую команду. Ни один не должен ускользнуть.
– Вы хотите поджечь, сэр?
– Вот именно.
– Но тут и так одни развалины. Думаю, гореть будет плохо, сэр.
– А тут не надо думать, тут надо выполнять "приказ 66"!
– Так точно, сэр! – с радостью во всём своём существе поддакнул рядовой. – "Приказ 66"!
Когда клоны, суетясь и проливая зажигательную смесь на землю, принялись опрыскивать стены, Кэронд уже смирился с тем, что уход неизбежен. Он был слишком слаб, чтобы прорываться. Мучительной смерти он не боялся, он просто распылит своё тело на атомы, на это сил должно хватить.
Хватило.
Фанфик
читать дальше***
Сияющий Кир нёс свои вещи в рюкзаке за спиной и в руках. Особой радостью был светел и Кэронд Тук-Кум. Надо же, это случилось с ним! У него появился ученик. Первенец.
– Кир Сеннар входит в мой дом, как любимый сын-в-Силе, – торжественно провозгласил Кэронд, входя в свою комнату, и рассмеялся вместе с мальчиком, а потом добавил формулу благословения: "Унното-отоко"!
На оссу эти слова означали "возвращайся домой".
– Перво-наперво активируем ещё один шкаф и кровать. Клади вещи на пол, сейчас будем всё расставлять и развешивать.
Юный падаван покосился на пустое место на стене. Раньше там явно висела какая-то картина.
– Видишь, я специально освободил место для твоих работ, – сказал Тук-Кум, заметив взгляд мальчика.
– Мои работы ещё недостаточно хороши, чтобы быть здесь…
– Почему же? Не надо себя недооценивать. Вот эти три подойдут в самый раз. Они очень украсят наш дом.
Старший джедай безошибочно развернул свитки со стихотворениями на оссу, которые и самому Киру казались лучшими:
Пути на небесах
Знает ветер,
Путь с небес на землю
Знает вода.
Красивые слова:
Солнечный ветер,
Звёздный дождь,
Лунная радуга.
Живи секундой.
Не бойся.
Люби – и делай, что хочешь.
– Помните, учитель, – мальчик произнёс это новое обращение к мастеру Тук-Куму с таким внутренним восторгом, что тот непроизвольно улыбнулся, – когда я их составлял, именно эти три, вы всякий раз говорили, что видите меня с косичкой?
– Это было хорошее предчувствие. Ну-ка, посмотри, на какой высоте и в какой последовательности их лучше расположить?
Они устанавливали мебель, передвигали ширмы, шутили и смеялись. Кэронд показывал мальчику, что где лежит. В четыре руки сделали из бумаги сложный многогранник и подвесили к светильнику.
Затем взрослый и маленький сели на циновку друг напротив друга под окном, и мальчик положил свои руки на ладони взрослого. Это была их первая совместная медитация для создания прочной духовной связи.
***
– Учитель, а помните, у вас на стене висела картина… Когда я ещё не был вашим падаваном… Где она сейчас?
– Хм. В странном месте в голову приходят странные мысли.
Они действительно находились в очень странном месте: в багажнике-инкубаторе для перевозки яиц птицы моэр. Это было единственный отсек с плюсовой температурой, куда команда не заглянула бы в любом случае. Потому что, как известно, скорлупа созревающих моэриных яиц выделяет летучие вещества, смертельно ядовитые практических для всех гуманоидных рас.
Для предосторожности джедаи пользовались дыхательными аппаратами с фильтрами, но токсины воздействовали и на кожу, так что время от времени учитель и ученик входили в короткий очищающий транс.
– Я подарил его Музею изобразительных искусств. Просто хотел, чтобы люди знали, что мы не только мечами машем. Особенно те, кто были нашими родителями.
Сказав это, Кэронд всмотрелся в лицо своего ученика. Они никогда не были похожи внешне, но здесь и сейчас, в свете красных ламп, рыжеватая многодневная щетина Кира казалась чёрной, а глубокие тени под глазами добавляли лет двадцать. Теперь они бы сошли за братьев-близнецов, если бы не косичка падавана на плече младшего.
– Учитель, я так благодарен... Благодарен Силе, что она подарила мне вас – отца, друга и самого талантливого мастера каллиграфии в галактике...
– Спасибо на добром слове, сынок. Сейчас «унното-отоко» было бы хорошо, правда? – усмехнулся мастер Тук-Кум, чтобы скрыть смущение. – Прямо за этой дверью.
– Да, хорошо бы...
На их головами послышался приглушённый шум.
– Если выберемся отсюда, малыш, я первым делом обрежу тебе косичку, – добавил Кэронд и провёл пальцем по потному лбу юноши, начертив иероглиф «Великая Сила».
– А вторым? – полюбопытствовал тот.
– Тихо! Ты чувствуешь?
– Левый поворот на планетарных.
Красные лампы погасли.
– Ситх, не хватало ещё, чтобы это корыто попало в аварию…
– Учитель, может, это просто лирическое отступление?
– Будем надеяться. Потому что нам отступать некуда, даже лирически.
– Думаю, Тот-Кому-Всегда-Больше-Всех-Надо вдруг решил проверить, почему здесь не работают камеры слежения, и запустил сканеры, – высказал предположение Кир. – Вот и всё.
– Твои бы слова да в самую Силу. Давай-ка будем потихоньку двигаться к выходу. Так или иначе, пора явить себя народу.
***
«Мне отступать некуда, учитель. Даже лирически. Буду ждать вас в Силе».
Эта их любимая фраза была последним словом, которое Кэронд услышал от своего ученика. Передача подавлялась глушилками, и прошёл только звук, без изображения. Но бой и смерть, которую принял Кир, Кэронд увидел – в своём сердце.
«Спасайся, кто может» – вот какие позывные были теперь на главной храмовой частоте, вместо вековечного, незыблемого «возвращайся домой».
Незыблемого… Это панно «Унното-отоко» – «возвращайся домой» – было написано им в ранней юности на тонком ломком листе белой бумаги именно как синоним благой вечности. Сначала панно висело в его комнате, а теперь находилось в корускантском Музее изобразительных искусств. Хорошо, что эта его любимая работа оказалась там, а не осталась в Храме. Значит, у неё есть шанс уцелеть для будущих поколений. Тьма всегда сменяется Светом, так уже было не раз, так и будет впредь.
В Храме он оставил своего младшего ученика. Казалось, там безопаснее...
Всё не таково, каким кажется.
«Лирическое отступление», – подумал Кэронд и представил два иероглифа: один означал поющую птицу, другой – приоткрытую дверь. Он столько раз бывал в опасных ситуациях, но только сейчас вдруг до дрожи в сердце ощутил, что же такое – жажда жизни. Жажда. Наверное, потому, что ему очень хотелось пить. Матовые шлемы штурмовиков сверху были похожи на огромный лоток инкубатора.
– Он где-то здесь, сэр, – сказал рядовой командиру с оранжевыми лычками, входя под арку, на которой лежал джедай.
– Где это «где-то»?
– В этом здании, сэр.
– В каком здании? В этой груде битых кирпичей? Долго возитесь, Зерек-Черек!
– Он... Они умеют быть невидимыми, сэр. Они же...
– Да знаю, знаю... Тогда вот что: вызовем огневую команду. Ни один не должен ускользнуть.
– Вы хотите поджечь, сэр?
– Вот именно.
– Но тут и так одни развалины. Думаю, гореть будет плохо, сэр.
– А тут не надо думать, тут надо выполнять "приказ 66"!
– Так точно, сэр! – с радостью во всём своём существе поддакнул рядовой. – "Приказ 66"!
Когда клоны, суетясь и проливая зажигательную смесь на землю, принялись опрыскивать стены, Кэронд уже смирился с тем, что уход неизбежен. Он был слишком слаб, чтобы прорываться. Мучительной смерти он не боялся, он просто распылит своё тело на атомы, на это сил должно хватить.
Хватило.
@темы: "Завершённое строительство", Star Wars, Фанфики
-
-
24.04.2013 в 22:52-
-
26.04.2013 в 18:26-
-
29.04.2013 в 17:54Смысл жизни для меня -
Рев Симфонии Огня!
А это Бредбери в интерпретации Пушкиной и "Арии".