sinchronia, наблюдательность – это инструмент для достижения "стиля" и правдоподбности "образов". Да и правдоподобность или неправдоподобность, по большому счёту, тоже дело стиля. Если Гоголю нужно было, чтобы в "Записках сумасшедшего" дело происходило какого-то там мартобря или месяц был без числа, он был без числа
Белинский, хоть и критик, но человек был неглупый.
Ммм... Стиль и язык - понятия сходные. Тот же набор используемых языковых средств, так что да - любой из них. Образы, а вренее умение их создавать, наблюдательность к ним. Так что тут мы с вами не расходимся. Сюжет - тоже, понятно, важная вещь. Но вот бывает все это построено правильно и последовательно, а все ни о чем. Так что для меня важнейшие все-таки обнаженная честность (о которой я писала) в смысле правдивости отображения чувств без игр в приукрасить или стыдливо прикрыть. А ещё, пожалуй, герой, которому можно сопереживать. Развивающийся, раскрывающийся - разные варианты. Главное, чтобы при всей спорности и недостатках в нем было что-то хорошее и симпатичное, ну и плюс, чтобы недостатки его не назывались автором достоинствами.
Так что мой список пожалуй такой: язык, герой, последовательность,образы.
sinchronia, стиль и язык - не всегда сходные понятия. Вот, например, язык Лазарчука в "Параграфе 78" как будто похож на язык Бушкова в "Великолепных гепардах" (и в прочем мусоре того же пошиба). Но у первого уместность и фактографичность, а у второго - какая-то лажа.
Я знаю, некоторые люди не любят Набокова за то, что его произведения сконструированы. Обвиняют его прозу в полной бездушности. Мне же большинство его произведений нравится. Нравится именно его стиль: вдруг в самом конце повести/рассказа сделать невероятный кульбит сюжета. В этом нерв его произведений, такова набоковская душа. Именно это я в его вещах ценю гораздо больше, чем изощрённый язык, ради этого перечитываю. А Вам нравится Набоков?
Белинский, хоть и критик, но человек был неглупый.
А Вам нравится Набоков? И мне. Помню, с крестной мужа мы сидели почти час в машине у подъезда и говорили про то, за что мы любим Набокова. Разойтись пришлось потому, что наши мужья замерзли)) Но я больше всего люблю его за язык и образы. Мошки над забором в "Лолите" - это моя любовь. Впрочем, не буду врать: я не слишком много его читала, он определенно не из моего литературного семейства.
А вот ни первого, ни второго вообще не знаю, так что... Язык и стиль скорее не тождественные понятия. Просто одни и те же языковые средства можно использовать по-разному, так стиль и превращается в язык.
sinchronia, образы у Набокова прекрасные. Не понимаю, как можно говорить о бездушности набоковской прозы, когда, например, вот:
"Напитки представляли: бутылка виски (вклад Бетти), рябиновка, коктейль из коньяка с гренадином и, разумеется, Пнин-пунш - забористая смесь охлажденного Шато-икем, грейпфрутового сока и мараскина, которую важный хозяин дома уже принялся перемешивать в большой чаше сверкающего аквамаринового стекла с узором из завитых восходящих линий и листьев лилии. -- Ой, какая чудная вещь! -- воскликнула Бетти. Пнин оглядел чашу с радостным изумлением, как бы увидев ее впервые. Это подарок от Виктора, сказал он. Да, как он, как ему нравится в этой школе? Так себе нравится. Начало лета он провел с матерью в Калифорнии, потом два месяца проработал в гостинице в Йосемите. Где? В отеле в Калифорнийских горах. Ну, а после вернулся в школу и вдруг прислал вот это. По какому-то ласковому совпадению чаша появилась в тот самый день, когда Пнин сосчитал кресла и замыслил сегодняшнее торжество. Она пришла упакованной в ящик, помещенный в другой ящик, помещенный внутрь третьего, и обернутой в массу бумаги и целлофана, разлетевшегося по кухне, как карнавальная буря. Чаша, возникшая из нее, была из тех подарков, которые поначалу порождают в сознании получателя красочный образ, -- геральдический силуэт, с такой символической силой отражающий чарующую природу дарителя, что реальные свойства самого подарка как бы растворяются в чистом внутреннем свете, но внезапно и навсегда обретают сияющую существенность, едва их похвалит человек посторонний, которому истинное великолепие вещи неведомо. ... Он приготовил в мойке мыльную ванну для тарелок, бокалов и серебра и с бесконечной осторожностью опустил аквамариновую чашу в тепловатую пену. Оседая и набирая воду, звучный флинтглас запел приглушенно и мягко. Пнин ополоснул под краном янтарные бокалы и серебро и погрузил их туда же. Затем извлек ножи, вилки, ложки, промыл их и стал вытирать. Работал он очень медленно, с некоторой размытостью движений, которая в человеке менее обстоятельном могла бы показаться рассеянностью. Собрав протертые ложки в букетик, он поместил его в вымытый, но не вытертый кувшин, а затем стал доставать их оттуда и протирать одну за одной. В поисках забытого серебра он пошарил под пузырями, среди бокалов и под мелодичной чашей, и выудил щипцы для орехов. Привередливый Пнин обмыл их и принялся вытирать, как вдруг ногастая штука каким-то образом вывернулась из полотенца и рухнула вниз, точно человек, свалившийся с крыши. Пнин почти поймал щипцы, пальцы коснулись их на лету, но лишь протолкнули в укрывшую сокровище пену и за нырком оттуда донесся мучительный клекот бьющегося стекла. Пнин швырнул полотенце в угол и, отвернувшись, с минуту простоял, глядя в темноту за порогом распахнутой задней двери. Зеленое насекомое, крохотное и беззвучное, кружило на кружевных крыльях в сиянии яркой голой лампы, висевшей над лоснистой лысой головою Пнина. Он выглядел очень старым - с приоткрытым беззубым ртом и пеленою слез, замутившей пустые, немигающие глаза. Наконец, застонав от мучительного предчувствия, он повернулся к раковине и, собравшись с силами, глубоко погрузил в воду руку. Осколок стекла укусил его в палец. Он осторожно вынул разбитый бокал. Прекрасная чаша была невредима. Взяв свежее кухонное полотенце, Пнин продолжил хозяйственные труды. Когда все было вымыто и вытерто, и чаша, отчужденная и безмятежная, стояла на самой надежной полке буфета, и маленький яркий дом был накрепко заперт в огромной ночи, Пнин присел за кухонный стол и, достав из его ящика листок желтоватой макулатурной бумаги, расцепил автоматическое перо и принялся составлять черновик письма..."
Неужели кто-то скажет, что в этом тексте нет души?
Помнится, когда разбилась моя любимая чашка, ничего особенного, просто очень памятная, ещё ленинградская, и так стало больно, я позвонил моей жене, мы уже были в разводе, и сказал: "Представляешь, красная чашка разбилась". Она: "Ну, значит, пора ей, будет другая. Возьми мою, которая наверняка так и стоит у тебя в серванте. Хоть что-то новое сделай в жизни". Тогда я взял "северо-западный" томик Набокова, который подарил мне на ДР мой лучший друг, преречитал это место из "Пнина", порадовался, что посудина, дорогая для героя, осталась невредимой, и уже со спокойным сердцем домыл свою. Такова чудесная сила искусства!
-
-
21.01.2013 в 13:15-
-
21.01.2013 в 18:31-
-
21.01.2013 в 18:43-
-
21.01.2013 в 21:53-
-
24.01.2013 в 23:51Образы, а вренее умение их создавать, наблюдательность к ним. Так что тут мы с вами не расходимся.
Сюжет - тоже, понятно, важная вещь. Но вот бывает все это построено правильно и последовательно, а все ни о чем. Так что для меня важнейшие все-таки обнаженная честность (о которой я писала) в смысле правдивости отображения чувств без игр в приукрасить или стыдливо прикрыть.
А ещё, пожалуй, герой, которому можно сопереживать. Развивающийся, раскрывающийся - разные варианты. Главное, чтобы при всей спорности и недостатках в нем было что-то хорошее и симпатичное, ну и плюс, чтобы недостатки его не назывались автором достоинствами.
Так что мой список пожалуй такой: язык, герой, последовательность,образы.
-
-
25.01.2013 в 01:38Я знаю, некоторые люди не любят Набокова за то, что его произведения сконструированы. Обвиняют его прозу в полной бездушности.
Мне же большинство его произведений нравится. Нравится именно его стиль: вдруг в самом конце повести/рассказа сделать невероятный кульбит сюжета. В этом нерв его произведений, такова набоковская душа. Именно это я в его вещах ценю гораздо больше, чем изощрённый язык, ради этого перечитываю.
А Вам нравится Набоков?
-
-
25.01.2013 в 01:46И мне. Помню, с крестной мужа мы сидели почти час в машине у подъезда и говорили про то, за что мы любим Набокова. Разойтись пришлось потому, что наши мужья замерзли)) Но я больше всего люблю его за язык и образы. Мошки над забором в "Лолите" - это моя любовь. Впрочем, не буду врать: я не слишком много его читала, он определенно не из моего литературного семейства.
А вот ни первого, ни второго вообще не знаю, так что... Язык и стиль скорее не тождественные понятия. Просто одни и те же языковые средства можно использовать по-разному, так стиль и превращается в язык.
-
-
25.01.2013 в 02:28"Напитки представляли: бутылка виски (вклад Бетти), рябиновка, коктейль из коньяка с гренадином и, разумеется, Пнин-пунш - забористая смесь охлажденного Шато-икем, грейпфрутового сока и мараскина, которую важный хозяин дома уже принялся перемешивать в большой чаше сверкающего аквамаринового стекла с узором из завитых восходящих линий и листьев лилии.
-- Ой, какая чудная вещь! -- воскликнула Бетти.
Пнин оглядел чашу с радостным изумлением, как бы увидев ее впервые. Это подарок от Виктора, сказал он. Да, как он, как ему нравится в этой школе? Так себе нравится. Начало лета он провел с матерью в Калифорнии, потом два месяца проработал в гостинице в Йосемите. Где? В отеле в Калифорнийских горах. Ну, а после вернулся в школу и вдруг прислал вот это.
По какому-то ласковому совпадению чаша появилась в тот самый день, когда Пнин сосчитал кресла и замыслил сегодняшнее торжество. Она пришла упакованной в ящик, помещенный в другой ящик, помещенный внутрь третьего, и обернутой в массу бумаги и целлофана, разлетевшегося по кухне, как карнавальная буря. Чаша, возникшая из нее, была из тех подарков, которые поначалу порождают в сознании получателя красочный образ, -- геральдический силуэт, с такой символической силой отражающий чарующую природу дарителя, что реальные свойства самого подарка как бы растворяются в чистом внутреннем свете, но внезапно и навсегда обретают сияющую существенность, едва их похвалит человек посторонний, которому истинное великолепие вещи неведомо.
...
Он приготовил в мойке мыльную ванну для тарелок, бокалов и серебра и с бесконечной осторожностью опустил аквамариновую чашу в тепловатую пену. Оседая и набирая воду, звучный флинтглас запел приглушенно и мягко. Пнин ополоснул под краном янтарные бокалы и серебро и погрузил их туда же. Затем извлек ножи, вилки, ложки, промыл их и стал вытирать. Работал он очень медленно, с некоторой размытостью движений, которая в человеке менее обстоятельном могла бы показаться рассеянностью. Собрав протертые ложки в букетик, он поместил его в вымытый, но не вытертый кувшин, а затем стал доставать их оттуда и протирать одну за одной. В поисках забытого серебра он пошарил под пузырями, среди бокалов и под мелодичной чашей, и выудил щипцы для орехов. Привередливый Пнин обмыл их и принялся вытирать, как вдруг ногастая штука каким-то образом вывернулась из полотенца и рухнула вниз, точно человек, свалившийся с крыши. Пнин почти поймал щипцы, пальцы коснулись их на лету, но лишь протолкнули в укрывшую сокровище пену и за нырком оттуда донесся мучительный клекот бьющегося стекла. Пнин швырнул полотенце в угол и, отвернувшись, с минуту простоял, глядя в темноту за порогом распахнутой задней двери. Зеленое насекомое, крохотное и беззвучное, кружило на кружевных крыльях в сиянии яркой голой лампы, висевшей над лоснистой лысой головою Пнина. Он выглядел очень старым - с приоткрытым беззубым ртом и пеленою слез, замутившей пустые, немигающие глаза. Наконец, застонав от мучительного предчувствия, он повернулся к раковине и, собравшись с силами, глубоко погрузил в воду руку. Осколок стекла укусил его в палец. Он осторожно вынул разбитый бокал. Прекрасная чаша была невредима. Взяв свежее кухонное полотенце, Пнин продолжил хозяйственные труды.
Когда все было вымыто и вытерто, и чаша, отчужденная и безмятежная, стояла на самой надежной полке буфета, и маленький яркий дом был накрепко заперт в огромной ночи, Пнин присел за кухонный стол и, достав из его ящика листок желтоватой макулатурной бумаги, расцепил автоматическое перо и принялся составлять черновик письма..."
Неужели кто-то скажет, что в этом тексте нет души?
Помнится, когда разбилась моя любимая чашка, ничего особенного, просто очень памятная, ещё ленинградская, и так стало больно, я позвонил моей жене, мы уже были в разводе, и сказал: "Представляешь, красная чашка разбилась". Она: "Ну, значит, пора ей, будет другая. Возьми мою, которая наверняка так и стоит у тебя в серванте. Хоть что-то новое сделай в жизни".
Тогда я взял "северо-западный" томик Набокова, который подарил мне на ДР мой лучший друг, преречитал это место из "Пнина", порадовался, что посудина, дорогая для героя, осталась невредимой, и уже со спокойным сердцем домыл свою.
Такова чудесная сила искусства!