Фанфик
читать дальше
У меня есть дом, в котором мне тесно,
У меня есть рот, в котором поет
кто-то другой,
И когда я сплю, мое отраженье
Ходит вместо меня,
С необрезанным сердцем
И третьей хрустальной ногой.
Б. Г.</div>
У меня есть рот, в котором поет
кто-то другой,
И когда я сплю, мое отраженье
Ходит вместо меня,
С необрезанным сердцем
И третьей хрустальной ногой.
Б. Г.</div>
I.
…он уже почти вошел в сон, начал растворяться в тишине и покое… ох, как это приятно, после такого дня… после таких дней… перестать бороться с усталостью, а просто отдаться ей – и сладости сна…
Нет, не сладость.
Квай-Гон прислушался.
Эни плакал. Плакал чуть слышно, подавляя всхлипы.
Джедай приподнялся на локте – и вдруг подумал, что один раз так уже было. Неслышный детский плач, горький, безутешный. Тогда он старался этого не замечать. Говорил себе: парень должен справиться сам, что я буду вытирать ему нос… И переворачивался на другой бок, хотя не мог заснуть до тех пор, пока не засыпал Ксанатос. Как будто его собственные слезы горят за ним по пятам… «Но мое горе было нерукотворным. Никто не пришел и не выторговал меня у родителей. А я…»
Он откинул одеяло и сел на кровати. Прислушался снова. Оби-Ван спал сном праведника.
Он встал – не бесшумно, а нарочито громко, позволив кровати скрипнуть и полу озвучить его шаги, чтобы не испугать мальчика внезапным появлением.
- Эни, - тихонько позвал он, присев на пол у раскладной кровати. – Что ты не спишь?
Мальчик не пошевелился, но тихо-тихо шмыгнул носом.
- Тебе холодно, малыш? Даже под двумя одеялами? Может, накрыть тебя еще моим плащом?
Молчание. Боится, что если заговорит, голос выдаст его плач.
Квай-Гон погладил его по голове. Перебрал пальцами мягкие нестриженые волосы. Мальчик тут же повернулся лицом, блеснули большие глаза.
- Холодно?
- Нет, все в порядке.
- Ну, смотри. А то можешь лечь на мою кровать, а я тут. Там теплее, чем здесь, под окном.
- Учитель…
- Да, Эни?
- Так что… значит… я никогда не стану джедаем?
- Станешь. Я же обещал тебе.
И тут же, мгновенно, - маленький комочек обхватил руками его шею, прижался мокрой щекой к его плечу. И слёзы, слёзы без остановки, хотя почти без звука.
Квай-Гон успокаивающе погладил мальчика по волосам, легонько похлопал по спине.
- Малыш, ну что ты… не надо так переживать...
- Как же не переживать! Как не переживать, если они… А они… они сказали, что я… а я ведь…
- Конечно, Эни, ты. Ты – самый лучший. И ты будешь джедаем.
- Но как?
Сколько горечи и тоски, сколько боли в этом коротком вопросе. Носом хлюп-хлюп. Поднял голову и посмотрел ему в глаза.
- Но как, учитель?
И уже надежда, хотя слезы блестят и текут, текут и блестят.
Квай-Гон шепнул ему в самое ухо:
- Я видел тебя джедаем.
Маленькое сердечко забилось еще сильнее. Слёзы остановились.
- Это правда?
Квай-Гон вытер мокрые щеки, тихо усмехнулся.
- Разве я когда-нибудь тебя обманывал?
И снова нос - шмыг-шмыг. Чтобы из этих блестящих ожидающих глаз больше не бежала вода, Квай-Гон продолжил:
- Будет так, как я сказал. Не принимай близко к сердцу.
- А они? Они же сказали, что меня нельзя учить...
- Они сказали, что твое будущее затемнено, и они не видят сквозь темноту. А я вижу - потому что наши судьбы связаны. Ты же слышал, я назвал тебя своим учеником. Никто не может отменить эту клятву. Она нерушима.
Надежда уже стала уверенностью. И любопытством.
- И что вы видели?
- Я же уже сказал: видел тебя джедаем.
- Значит, вы будете меня учить?
Квай-Гон усмехнулся.
- Вы будете меня учить? – переспросил мальчик настойчиво и серьёзно.
- Я должен получить на это разрешение Совета, - выговорил мастер. - Но я его получу.
- Но они же сказали...
- Малыш, если нужно преодолеть непреодолимое... Если нужно изменить то, что не изменяется... Есть один проверенный путь. Знаешь, какой?
- Какой?
- Измениться самому.
Мальчик выжидающе посмотрел на мужчину.
- Нам с тобой надо измениться. И тогда изменится решение Совета.
- Но как нам надо измениться?
- Тебе, например, надо преодолеть страх. Вот сейчас ты ведь плакал из-за страха, правда? Джедай не должен оставлять в себе так много места для плохих чувств.
- Да, я понимаю... Но, знаете, я и вправду боюсь... боялся... что они выгонят меня...
- Никто тебя не выгонит. Ты мой ученик. Теперь не боишься?
Мальчик несмело улыбнулся.
- Теперь не боюсь. Но только вот...
- Мама?
- Да.
- За маму тоже не бойся. Мы ее обязательно освободим.
- Когда?
- Как только представится возможность.
- А когда она представится?
- Трудно сказать наверняка. Сейчас, видишь, ждем решения Сената по поводу оккупации Набу. Это моя миссия, пока я не закончу её, я не свободен. Но у меня уже есть кое-какие мысли. Я знаю одного пронырливого родианца, который мне кое-что должен. Как только разберемся с Набу, я найду его и подключу к нашему делу.
- А где она будет жить?
- Эни, давай будем решать проблемы по мере их поступления. Договорились?
- Учитель... А вы заплетете мне косичку?
- Обязательно.
- А когда?
- Когда обрежу косичку Оби-Вана.
- А когда вы обрежете ему косичку?
- Сразу после окончания миссии на Набу.
- А мы полетим на Набу?
- Мы с Оби-Ваном. А ты останешься здесь. Я попрошу…
- Нет! Нет, пожалуйста, не оставляйте меня!
И снова слёзы. Пока что только в голосе, не на глазах. И снова маленькие руки обнимают его за шею.
«Бедный малыш… Зачем они так унизили его? Зачем так жестоко?» - с тоской подумал мастер Джинн. И вдруг поймал себя на мысли о том, что называет уважаемых членов Совета джедаев, своих братьев, друзей и наставников, тем же мелким скользким словечком – «они».
- Хорошо, Эни. Я возьму тебя с собой. Только обещай, что не будешь больше плакать.
- Я не плачу.
- Вот и прекрасно. И не будешь?
- Не буду.
- Замечательно. А теперь ложись. Уже поздно, надо спать. Давай-давай, ложись.
Мальчик опустил голову на подушку, и Квай-Гон накрыл его одеялами. Но как только он хотел отойти от кровати, Эни схватил его за руку.
- Учитель…
- Так, дружок, это не дело, - слегка нахмурился мастер. - Надо успокоиться.
Он сел на кровать, скрипнувшую под его тяжестью. Мальчик никак не мог унять дрожь во всем теле.
Квай-Гон снова погладил его по голове.
- Спи, глазок, спи, другой. Ну? Спи, малыш.
Мальчик смотрел на него тревожными глазами. Мастер издал короткий смешок.
- Да, Эни, так просто тебя не приспишь. «А про третий глазок-то забыли...»
- Про третий глазок? Это про грана какого-нибудь? - переспросил Эни, уже с меньшим напряжением.
«Наверное, он привык к тому, что мама рассказывает ему что-нибудь на ночь», - подумал джедай.
- Нет, - ответил Квай-Гон с улыбкой, - про твой третий глазок.
Мальчик тихонько рассмеялся, поднял руку над головой и несколько раз сомкнул и разомкнул пальцы – будто хлопал ресницами на диковинном глазу.
- Он у тебя не здесь, - усмехнулся рыцарь. – А вот здесь, - и легонько похлопал ладонью по груди Эни. - Что мне сделать, чтобы ты уснул?
- Расскажите мне о каком-нибудь интересном приключении!
Мальчик заметно расслабился, обида и горечь, переполнявшие его душу, отступили.
- Хорошо. Давай я расскажу тебе о моем друге, о мастере Мунди. Это такой лысый и усатый церианец, который сидел справа от магистра Йоды, - сказал Квай-Гон и тут же добавил, чувствуя, как боль обиды снова зашевелилась в маленьком сердечке. – Чтобы ты не боялся его. Вспомни: он почувствовал твое беспокойство о маме и понял тебя. Он был на нашей стороне. И в следующий раз он проголосует за то, чтобы ты с полным правом назывался моим учеником.
Эни недоверчиво заворочался.
- Когда я был маленький, совсем маленький, даже младше, чем ты…
- Учитель, ну сколько же можно?! - вдруг как гром среди ясного неба раздался голос сонного Оби-Вана, и так же недовольно скрипнула его кровать. - Неужели за день не наговорились? Ни днем, ни ночью нет покоя...
Квай-Гон наклонился к уху Эни и прошептал:
- Придется перенести эту байку на завтра. Оби-Ван если не выспится – у-у-у!
Мальчик понимающе кивнул.
- Спи. Спокойной ночи.
- Спокойной ночи, учитель.
Но не прошло и пяти минут с тех пор, как Квай-Гон улегся на свою кровать и провалился в первый сон, как его разбудило прикосновение маленьких рук и шепот:
- Учитель, там свет бьёт мне прямо в глаз, я не могу заснуть.
- А? Что? Какой свет?
- Ну, с улицы…
- Так закрой жалюзи плотнее.
- Нет, оно всё равно… Оно, наверное, в этот… в третий глаз… И холодно…
Квай-Гон сел, завернул полуночника в своё одеяло и положил на кровать у стенки, принес одеяла с раскладушки и укутал Эни ещё и ещё, а сам лёг с краю, накрывшись своим плащом. Только тогда наконец послышалось тихое сопение.
Но теперь сон не шел к нему самому.
Он снова прокрутил в голове неприятные события на Совете. Может, если бы на Корусканте сейчас был его учитель… Что бы это изменило?
«Если нужно преодолеть непреодолимо, есть один проверенный путь. Измениться самому». Вспомнилось – так ярко, будто снова пережилось, – как учитель вот так же утешал его. От какого огорчения? Та детская беда давно забылась, а слова учителя остались. Мастер Дуку присел перед ним на корточки, обнял и сказал, что знает волшебную скороговорку, от которой проходит любое горе, стоит только её произнести. «И тому, кто выбрал звездный путь, надо только крылья распахнуть и взлететь, как прежде над собой, загораясь новой звездой».
И вдруг джедай понял, как ему нужно измениться. Видение было таким же отчетливым, как до этого – воспоминание.
«Взлететь над собой».
Нет, не может быть… Не сейчас…
В темной комнате тихо дышали два его ученика. Часть его жизни, которая останется здесь после него.
«Что за мысли… будущее всегда в движении… всё будет совсем не так… А это нытьё и глупости – убрать немедленно», - сказал себе Квай-Гон, поворачиваясь на другой бок.
Нет, не сладость.
Квай-Гон прислушался.
Эни плакал. Плакал чуть слышно, подавляя всхлипы.
Джедай приподнялся на локте – и вдруг подумал, что один раз так уже было. Неслышный детский плач, горький, безутешный. Тогда он старался этого не замечать. Говорил себе: парень должен справиться сам, что я буду вытирать ему нос… И переворачивался на другой бок, хотя не мог заснуть до тех пор, пока не засыпал Ксанатос. Как будто его собственные слезы горят за ним по пятам… «Но мое горе было нерукотворным. Никто не пришел и не выторговал меня у родителей. А я…»
Он откинул одеяло и сел на кровати. Прислушался снова. Оби-Ван спал сном праведника.
Он встал – не бесшумно, а нарочито громко, позволив кровати скрипнуть и полу озвучить его шаги, чтобы не испугать мальчика внезапным появлением.
- Эни, - тихонько позвал он, присев на пол у раскладной кровати. – Что ты не спишь?
Мальчик не пошевелился, но тихо-тихо шмыгнул носом.
- Тебе холодно, малыш? Даже под двумя одеялами? Может, накрыть тебя еще моим плащом?
Молчание. Боится, что если заговорит, голос выдаст его плач.
Квай-Гон погладил его по голове. Перебрал пальцами мягкие нестриженые волосы. Мальчик тут же повернулся лицом, блеснули большие глаза.
- Холодно?
- Нет, все в порядке.
- Ну, смотри. А то можешь лечь на мою кровать, а я тут. Там теплее, чем здесь, под окном.
- Учитель…
- Да, Эни?
- Так что… значит… я никогда не стану джедаем?
- Станешь. Я же обещал тебе.
И тут же, мгновенно, - маленький комочек обхватил руками его шею, прижался мокрой щекой к его плечу. И слёзы, слёзы без остановки, хотя почти без звука.
Квай-Гон успокаивающе погладил мальчика по волосам, легонько похлопал по спине.
- Малыш, ну что ты… не надо так переживать...
- Как же не переживать! Как не переживать, если они… А они… они сказали, что я… а я ведь…
- Конечно, Эни, ты. Ты – самый лучший. И ты будешь джедаем.
- Но как?
Сколько горечи и тоски, сколько боли в этом коротком вопросе. Носом хлюп-хлюп. Поднял голову и посмотрел ему в глаза.
- Но как, учитель?
И уже надежда, хотя слезы блестят и текут, текут и блестят.
Квай-Гон шепнул ему в самое ухо:
- Я видел тебя джедаем.
Маленькое сердечко забилось еще сильнее. Слёзы остановились.
- Это правда?
Квай-Гон вытер мокрые щеки, тихо усмехнулся.
- Разве я когда-нибудь тебя обманывал?
И снова нос - шмыг-шмыг. Чтобы из этих блестящих ожидающих глаз больше не бежала вода, Квай-Гон продолжил:
- Будет так, как я сказал. Не принимай близко к сердцу.
- А они? Они же сказали, что меня нельзя учить...
- Они сказали, что твое будущее затемнено, и они не видят сквозь темноту. А я вижу - потому что наши судьбы связаны. Ты же слышал, я назвал тебя своим учеником. Никто не может отменить эту клятву. Она нерушима.
Надежда уже стала уверенностью. И любопытством.
- И что вы видели?
- Я же уже сказал: видел тебя джедаем.
- Значит, вы будете меня учить?
Квай-Гон усмехнулся.
- Вы будете меня учить? – переспросил мальчик настойчиво и серьёзно.
- Я должен получить на это разрешение Совета, - выговорил мастер. - Но я его получу.
- Но они же сказали...
- Малыш, если нужно преодолеть непреодолимое... Если нужно изменить то, что не изменяется... Есть один проверенный путь. Знаешь, какой?
- Какой?
- Измениться самому.
Мальчик выжидающе посмотрел на мужчину.
- Нам с тобой надо измениться. И тогда изменится решение Совета.
- Но как нам надо измениться?
- Тебе, например, надо преодолеть страх. Вот сейчас ты ведь плакал из-за страха, правда? Джедай не должен оставлять в себе так много места для плохих чувств.
- Да, я понимаю... Но, знаете, я и вправду боюсь... боялся... что они выгонят меня...
- Никто тебя не выгонит. Ты мой ученик. Теперь не боишься?
Мальчик несмело улыбнулся.
- Теперь не боюсь. Но только вот...
- Мама?
- Да.
- За маму тоже не бойся. Мы ее обязательно освободим.
- Когда?
- Как только представится возможность.
- А когда она представится?
- Трудно сказать наверняка. Сейчас, видишь, ждем решения Сената по поводу оккупации Набу. Это моя миссия, пока я не закончу её, я не свободен. Но у меня уже есть кое-какие мысли. Я знаю одного пронырливого родианца, который мне кое-что должен. Как только разберемся с Набу, я найду его и подключу к нашему делу.
- А где она будет жить?
- Эни, давай будем решать проблемы по мере их поступления. Договорились?
- Учитель... А вы заплетете мне косичку?
- Обязательно.
- А когда?
- Когда обрежу косичку Оби-Вана.
- А когда вы обрежете ему косичку?
- Сразу после окончания миссии на Набу.
- А мы полетим на Набу?
- Мы с Оби-Ваном. А ты останешься здесь. Я попрошу…
- Нет! Нет, пожалуйста, не оставляйте меня!
И снова слёзы. Пока что только в голосе, не на глазах. И снова маленькие руки обнимают его за шею.
«Бедный малыш… Зачем они так унизили его? Зачем так жестоко?» - с тоской подумал мастер Джинн. И вдруг поймал себя на мысли о том, что называет уважаемых членов Совета джедаев, своих братьев, друзей и наставников, тем же мелким скользким словечком – «они».
- Хорошо, Эни. Я возьму тебя с собой. Только обещай, что не будешь больше плакать.
- Я не плачу.
- Вот и прекрасно. И не будешь?
- Не буду.
- Замечательно. А теперь ложись. Уже поздно, надо спать. Давай-давай, ложись.
Мальчик опустил голову на подушку, и Квай-Гон накрыл его одеялами. Но как только он хотел отойти от кровати, Эни схватил его за руку.
- Учитель…
- Так, дружок, это не дело, - слегка нахмурился мастер. - Надо успокоиться.
Он сел на кровать, скрипнувшую под его тяжестью. Мальчик никак не мог унять дрожь во всем теле.
Квай-Гон снова погладил его по голове.
- Спи, глазок, спи, другой. Ну? Спи, малыш.
Мальчик смотрел на него тревожными глазами. Мастер издал короткий смешок.
- Да, Эни, так просто тебя не приспишь. «А про третий глазок-то забыли...»
- Про третий глазок? Это про грана какого-нибудь? - переспросил Эни, уже с меньшим напряжением.
«Наверное, он привык к тому, что мама рассказывает ему что-нибудь на ночь», - подумал джедай.
- Нет, - ответил Квай-Гон с улыбкой, - про твой третий глазок.
Мальчик тихонько рассмеялся, поднял руку над головой и несколько раз сомкнул и разомкнул пальцы – будто хлопал ресницами на диковинном глазу.
- Он у тебя не здесь, - усмехнулся рыцарь. – А вот здесь, - и легонько похлопал ладонью по груди Эни. - Что мне сделать, чтобы ты уснул?
- Расскажите мне о каком-нибудь интересном приключении!
Мальчик заметно расслабился, обида и горечь, переполнявшие его душу, отступили.
- Хорошо. Давай я расскажу тебе о моем друге, о мастере Мунди. Это такой лысый и усатый церианец, который сидел справа от магистра Йоды, - сказал Квай-Гон и тут же добавил, чувствуя, как боль обиды снова зашевелилась в маленьком сердечке. – Чтобы ты не боялся его. Вспомни: он почувствовал твое беспокойство о маме и понял тебя. Он был на нашей стороне. И в следующий раз он проголосует за то, чтобы ты с полным правом назывался моим учеником.
Эни недоверчиво заворочался.
- Когда я был маленький, совсем маленький, даже младше, чем ты…
- Учитель, ну сколько же можно?! - вдруг как гром среди ясного неба раздался голос сонного Оби-Вана, и так же недовольно скрипнула его кровать. - Неужели за день не наговорились? Ни днем, ни ночью нет покоя...
Квай-Гон наклонился к уху Эни и прошептал:
- Придется перенести эту байку на завтра. Оби-Ван если не выспится – у-у-у!
Мальчик понимающе кивнул.
- Спи. Спокойной ночи.
- Спокойной ночи, учитель.
Но не прошло и пяти минут с тех пор, как Квай-Гон улегся на свою кровать и провалился в первый сон, как его разбудило прикосновение маленьких рук и шепот:
- Учитель, там свет бьёт мне прямо в глаз, я не могу заснуть.
- А? Что? Какой свет?
- Ну, с улицы…
- Так закрой жалюзи плотнее.
- Нет, оно всё равно… Оно, наверное, в этот… в третий глаз… И холодно…
Квай-Гон сел, завернул полуночника в своё одеяло и положил на кровать у стенки, принес одеяла с раскладушки и укутал Эни ещё и ещё, а сам лёг с краю, накрывшись своим плащом. Только тогда наконец послышалось тихое сопение.
Но теперь сон не шел к нему самому.
Он снова прокрутил в голове неприятные события на Совете. Может, если бы на Корусканте сейчас был его учитель… Что бы это изменило?
«Если нужно преодолеть непреодолимо, есть один проверенный путь. Измениться самому». Вспомнилось – так ярко, будто снова пережилось, – как учитель вот так же утешал его. От какого огорчения? Та детская беда давно забылась, а слова учителя остались. Мастер Дуку присел перед ним на корточки, обнял и сказал, что знает волшебную скороговорку, от которой проходит любое горе, стоит только её произнести. «И тому, кто выбрал звездный путь, надо только крылья распахнуть и взлететь, как прежде над собой, загораясь новой звездой».
И вдруг джедай понял, как ему нужно измениться. Видение было таким же отчетливым, как до этого – воспоминание.
«Взлететь над собой».
Нет, не может быть… Не сейчас…
В темной комнате тихо дышали два его ученика. Часть его жизни, которая останется здесь после него.
«Что за мысли… будущее всегда в движении… всё будет совсем не так… А это нытьё и глупости – убрать немедленно», - сказал себе Квай-Гон, поворачиваясь на другой бок.